В 1944 году по первому Беларусскому фронту прошел слух, что маршал Жуков едет к нам, будет командовать фронтом. Маршал Рокоссовский передал фронт Жукову. В войсках это воспринималось как должное. Слух оправдался. Нам, шоферам автороты, приказали привезти себя в порядок, заправиться, надраить сапоги. В строю было человек 15, остальные - в рейсах. Под команду "Смирно!" командир отдал рапорт маршалу Жукову. Мы дружно ответили на приветствие маршала... Оказалось, шофер Жукова ранен, в госпитале. Нужен новый шофер. Маршал выбрал троих, в том числе и меня. В его команде четыре машины: две штабных, походная кухня и грузовая - "студебекер". В штабной сидели с ворохами бумаг и карт два подполковника и капитан. Маршал пригласил меня в совою машину. Я стал его шофером... Робость прошла быстро. Я взял себя в руки и вел машину, как и всегда, спокойно и уверено. На маршала не обращал особого внимания. А он держал карту на коленях и по рации вел переговоры, короткие распоряжения отдавал четко, вразумительно, понятно только тому, кто его слушал. В речи звечали зашифрованные названия городов, операций. На заднем сиденье находился радист. Иногда Георгий Константинович был настолько домашним, что мы, "мелкие сошки", не узнавали его. Он мог есть из котелка, на ходу пожевать сухарик, уснуть в машине. Но засыпал мгновенно. А спал 20 минут. Для него это было достаточно, чтобы работать энергично и много. В больших делах он был крут и не терпел необоснованных возражений. Он не любил "мямлей" - людей нерешительных и трусливых. Они порой выводили маршала из терпения и тогда... лучше не попадаться ему на глаза. Но когда у него все идет по плану, он спокоен, неожиданно берет гитару и что-нибудь поет. Бывало, вдрцг бросит шинель под дерево, кулак под голову - и уже спит. Тогда все замирают на полчаса. Удивительно, он никогда на меня не крикну ни разу не поругал, даже если и следовало меня приструнить за оплошность в пути. Я больше боялся своего ротного, чем этого грозного большого человека. Стыдно сказать, он просил у меня закурить, а у меня махорка. Тогда я мигом бежал к адьютанту и приносил закурить, потому что сам не курил, а зажигалка всегда была наготове. Я всегда старался меньше говорить - больше делать. Например, нужно побриться человеку в полевых условиях, умыться. Он делает разминку, а у меня все готово для туалета. Это экономило время. Никогда я не слышал, чтобы маршала называли по имени и отчеству. Поэтому фразы "товарищ маршал" или "маршал Жуков" много лет звучали в ушах, преследовали меня даже во сне. |