СПАСЕНИЕ СМЕРТНИКОВ

Мой день начинался и кончался на станции Школов. Наша семья держала связь спартизанами, и мне было поручено следить,какие эшелоны и когда прибывают на станцию. Заметив что-нибудь интересное, я сразу же через связных сообщал об этом в отряд. А там уже делали свои "выводы".Весенним днем 1943 года мы слонялись по путям, но ничего стоящего нам не попадалось. Только под вечер немцы открыли вагоны с солью истали их разгружать. Мы подошли поближе, потому что очень уж не хотелось идти домой с пустыми руками. Немцы не раз отгоняли нас от вагонов, но мы возвращались снова и снова, пока не понабивали солью карманы. Отнесли соль домой и пришли во второй раз. Немцы уже нагружали последнию машину и вагоны подмели так основательно, что нам там больше нечего было делать. Неожиданно нам повезло. Метрах в пятидесяти от нас, в тупике, стоял одинокий вагон. Раньше мы его почему-то не заметили. -Пойдем посмотрим, что там такое,-предложил я. Мы подошли к вагону. Он был еще под пломбой, но это нас не остановило. Мы сорвали пломбу, раскрутили проволоку на засове и преоткрыли дверь. То, что мы увиднли, очень обрадовало нас. Вагон доверху был нагружен какими-то маленькими ящичками. Я взобрался наверх и отодрал доску на одном из ящиков. Было темно, и я не мог увидеть, что там находится.

Сунул в ящик руку-что-то густое, липкое. Отколупнул кусочек, понюхал, попробовал на язык. Ого! Мед, самый настоящий пчелиный мед. Вот тебе и неудачный день! Мы набрали ящиков, сколько могли унести, и, прячась за вагонами, побежали к нам. Мы отнесли ящики в наш сарай и спрятали в яме, где стояла бочка с капустой. Я снова вернулся на станцию-наблюдать за вагонами. Подхожу к станции, вижу: немцы что-то засуетились возле вагона с медом. Я вернулся домой. А когда утром назавтра я бежал к друзьям и поравнялся с будкой часового, оттуда выскачил немец и схватил меня. В это же время по улице проходил другой, незнакомый мне мальчик. Немец схватил и его. Нас обоих в комендатуру. Как выяснилось позже, у немцев не было против нас никаких улик и попали мы к ним в руки совсем случайно. Нас били и допрашивали, но ничего не добились. Тогда нас заперли в барак, который служил тюрьмой. На другой день немцы посадили нас в легковую машину и повезли к нам домой. Я очень тревожился, потому что знал: если немцы найдут мёд, мне конец. Мамы дома не было-она целыми днями сидела в приёмной жандармерии, добиваясь, чтобы меня выпустили. Я был так голоден, что, войдя в хату, сразу набросился на хлеб. Немцы принялись делать обыск. Они перевернули всё в верх дном, взорвали пол, перекопали под ним землю и, ничего ненайдя, приказали мне вести их в сарай. "Ну, теперь всё пропало",-подумал я, отпирая дверь в сарай.
Немцы и тут всё переврнули, всё обшарили и наконец подошли к бочке, под которой были спрятаны яшики с мёдом. Холодный пот выступил у меня на лбу. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди. "Только бы они не догадались поднять бочку",-подумал я, и в этот самый миг маленький немец нажал на бочку плечом, опрокинул её и направил луч фонарика в яму. Я закрыл глаза... Прошла минута, а может, и больше, вдруг слышу:
-Никс,никс...
От удивления я открыл глаза: яма была пустая. "Куда же подевались ящики с медом?"-думал я, да так и не мог придумать. Мы попали в камеру, где находились люди, которых ожидала смерть. Все говорили, что нас должны выпустить, потому что никаких доказательств у немцев не было. Но камера, куда нас посадили, была камерой смертников, и значит, ничего хорошего ожидать нам не приходилось. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не счастливый случай. Однажды в камеру зашел немец и спросил, нет ли среди нас хорошего столяра. Один старик назвался столяром. Немец позвал его сделать где-то перегородку. Вечером старик принес охапку стружек, чтобы положить себе под бок: пол в камере был цементный и спать на нем было очень холодно и жестко. Мы выпросили у него немного стружек, чтобы погреть руки. Спустя минуту посреди камеры весело плясал маленький огонек. Я поглядел на огонек, и тут мне пришла в голову одна мысль. Я собрал все дедовы стружки и бросил их на огонь. Пламя сразу озарило всю камеру. С криком: "Пожар! Пожар!"-люди бросились ломать дверь. Навалившись всем миром, в два счета высадили ее и стали разбегаться. Было темно, поднялась страшная суматоха, слышались крики, выстрелы... Под этот шум многим, в том числе и мне, удалось убежать.
АЛЕКСАНДР ЛЕВКОВИЧ 1931 г.
г. Шклов, школа №29. -